Сергей Хайкин: "Люди были уверены, что мы на кого-то работаем"

Директор российского Института социального маркетинга Сергей Хайкин о нашумевшем опросе, проведеннном в Абхазии перед президентскими выборами.  

Российский институт социального маркетинга проводил социологические исследования в Абхазии и в период президентской кампании 2011 года, и во время нынешних выборов. Причем результаты оказались весьма точными. За неделю до выборов Институт опубликовал свой прогноз, согласно которому выборы пройдут в один тур, а победитель – Рауль Хаджимба наберет 51% голосов (http://www.kavkaz-uzel.ru/articles/247845/). С вопросами о том, как проводятся такие исследования мы обратились к директору института, профессору Высшей школы экономики Сергею Хайкину.

- Проведение вашего социологического исследования в Абхазии все время сопровождал негатив в местной прессе. Между тем, ваши итоговые прогнозы оказались верны – выборы президента завершились в один тур и вы не ошиблись с долей голосов, которые получил победитель. Значит все таки ваша работа имела смысл? 

- Негатив в местных СМИ я объясняю двумя причинами: накалом страстей и отсутствием культуры восприятия социологических данных в Абхазии. Поясню. За время избирательной кампании мы провели четыре опроса, и всякий раз публиковали результаты. Когда представители какого-то из штабов видели «некомплиментарные» цифры, то обижались, и в своих комментариях для СМИ винили во всем не себя и своих лидеров, а социологов, которые «не тех людей опрашивают», «не знают абхазской специфики» и «вообще никаких опросов не проводят, а наш кандидат отстает всего на 3%». Это прямые цитаты. Понять этих людей можно, но, как говорится, «сколько не говори халва, во рту сладко не станет». Приходит день выборов и все становится на свои места.

Наивным желанием угодить своему кандидату и воздействовать на сознание избирателей можно объяснить публикацию во время прошедшей кампании различных пресс-опросов. Заметьте, что одни источники публиковали «опросы», которые отдавали предпочтение одному кандидату, а другие другому. Я допускаю, что мы имели дело не с прямыми фальсификациями, а с мнением читателей или посетителей данного издания. Но очевидно, что даже популярное СМИ не может отражать точку зрения всего народа. Это просто мнение некой группы людей. Публикуя данные таких опросов, авторы наивно полагают, что они воздействуют на общественное мнение. Ответственно заявляю, что проведены специальные исследования, показывающие, что реального влияния на общественное мнение такие опросы не оказывают.

- Вы сказали, что вторая причина того, что публикации результатов опросов были встречены негативно, связана с непониманием природы общественного мнения и отсутствием культуры восприятия этих данных в Абхазии.

- Политическим классом и политическими журналистами социологические данные воспринимались не как зеркало общественного мнения, как «глас народа», который нужно учитывать, а как элемент политической кампании. Большинство уверено, что мы на кого-то работаем, а значит и публикуем то, что этому «кому-то» угодно. Даже мои хорошие знакомые говорили: «Ну ладно, то, что вы публикуете, я читал. Но ты скажи, что на самом-то деле». Вот беда.

В связи с этим, хочу напомнить историю возникновения опросов. Они впервые появились в Англии  еще вXVIII веке во время проведения городских собраний. Позже стали проводить письменные, заочные городские собрания. Когда стало понятно, что это дает важную и интересную информацию, стали проводить опросы на более широких пространствах, вплоть до страны. Называли их «соломенные опросы», так же как по подброшенной вверх соломе можно было понять направление ветра, так и по опросам  - настроение, направление мыслей.

Посмотрите, как это близко Абхазии с ее народными сходами, принимавшими важнейшие решения в древности и в совсем близкие нам времена. И кто после этого посмеет говорить, что опросы в Абхазии невозможны. Мониторинг общественного мнения, мне кажется, очень хорошо должен лечь на абхазскую почву, для которой народный сход - естественная форма самовыражения. Я бы очень хотел, чтобы опросы были встроены в те политические демократические институты, которые сейчас формируются в Абхазии.

Опросы общественного мнения, это не просто новое знание,  это форма демократии.  Наша задача  - дать возможность обществу услышать музыку общественного мнения. Чтобы человек, услышав, понял, нравится это ему или не нравится. Было бы хорошо, если бы по итогам опросов проводились публичные обсуждения, принимались решения. Ведь у большинства людей не так много возможностей донести свое мнение до власти.

- Для того,  чтобы общественное мнение могло сыграть такую роль в Абхазии, опросам должны доверять. 

- Абсолютно верно. Именно поэтому, каждая публикация наших данных сопровождается методической справкой: кто проводил опрос, каким методом, сколько человек опросили и где. И важно, конечно, имя компании. Если Институт социального маркетинга известен качеством своей работы, то ему доверяют, так же как хорошему специалисту. Репутация для нас настолько важна, что ни о каких фальсификациях в угоду кому-то и речи быть не может. Ведь мы совершенно открыты для проверки и критики, и сделаем все, чтобы не допустить ошибок измерения, которые, к сожалению, случаются.

Несколько слов о том, как организованы наши опросы. За время последней избирательной кампании мы опросили четыре тысячи человек во время четырех исследований. Этого достаточно, чтобы представить мнение всех категорий жителей Абхазии с точностью 3%. Подчеркиваю, действительно всех. Как сказал когда-то американский социолог Джордж Гэллап: «Для того, чтобы понять вкус супа не обязательно нужно съесть всю кастрюлю, достаточно одной ложки». Так и мы, опрашиваем не всех, но отбираем людей так, чтобы каждый житель Абхазии имел равные шансы оказаться в нашей выборке.

Наша «тысяча» - это точная копия структуры населения Абхазии и не только по полу, возрасту, национальности, но и по множеству других параметров, что достигается с помощью специальных процедур. За один замер опросы проводятся в 45-47 населенных пунктах всех районов. Так как опросов несколько, то мы можем увидеть динамику и расширить число населенных пунктов. Мы не выбираем город или село, где проводится опрос. Обязаны проводить опрос там, куда указала нам статистика, чтобы дать равные шансы высказаться всем. Сухум тоже был разбит на зоны таким образом, чтобы не упустить ни одного участка города.

Опросы проводятся по месту жительства, в семье опрашивается только один человек. А проводят опросы специально подготовленные и обученные люди, которых контролируют и проверяют. Анкеты всегда анонимны, наши интервьюеры рассказывают об этом участникам опросов. Заполненные анкеты даже после обработки хранятся в течение года. Можно проверить каждую цифру если возникает конфликт или сомнение. Сейчас в этом необходимости нет, так как «практика – критерий истины» - выборы доказали нашу правоту.

Иногда для наших опросов в Абхазии мы привлекаем местных интервьюеров. Они проходят обучение и нормально работают. Работа эта, как и всякая другая, оплачивается. Однако сейчас, учитывая вовлеченность местных людей в избирательную кампанию, у меня были опасения,  что симпатии интервьюеров могут сказаться на результатах. Люди невольно могут слышать то, что им хочется слышать. Поэтому мы привезли группу интервьюеров из России. Это опытные специалисты, которым мы доверяем.

Конечно, я сейчас рассказываю об этом для того, чтобы повысить доверие к нашим опросам у ваших читателей. Но журналисты, которые писали про наши опросы всякие глупости, должны были об этом знать из курса «Социологии журналистики», который им, наверное, читался в университете.

- Как вам работалось в Абхазии? Как воспринимались ваши опросы властями и населением? Было много отказов от ответов?

- Хороший вопрос. Во-первых, работа в Абхазии для нас - это международный проект. И прежде, чем приступить к нему, мы информируем руководство стран о своих планах и просим разрешения на такую работу. Мы получили такое разрешение, и у каждого нашего интервьюера было информационное письмо с контактными данными, подтверждающее, что наша работа согласована. Любой человек, будь то респондент или просто любопытствующий, мог позвонить и задать любые вопросы руководителю исследования.

Тем не менее, трижды интервьюеры задерживались. Два раза это были представители МВД, а один раз штаба одного из кандидатов, которые не верили документам и хотели неких уточнений. Сами потом говорили, что «голову  напекло». Обычно, проблема разрешалась за двадцать минут, и наши интервьюеры продолжали работать.

Как к опросам относились власти? С уважением, любопытством и, думаю, определенной долей скепсиса. Но мы о результатах каждого опроса информировали в равной мере всех кандидатов, публикуя данные, поэтому ревности не было. Теперь, после того, как наша работа признана удачной, я надеюсь на большее доверие и продолжение сотрудничества.

За все время опроса не было ни одного случая, чтобы нашего интервьюера кто-то обидел, оскорбил во время опроса. Интервьюеры сразу объясняли, что не являются агитаторами, рассказывали о целях опроса, что анкеты анонимны, и обычно этого было достаточно, чтобы начать работу. Отказы от ответов на некоторые «острые вопросы» были, но число их не превышало норму,  к которой мы привыкли в российских регионах.

- Учитывалась ли вами абхазская специфика, о которой мы часто слышим?

- Прежде, чем приступить к массовым опросам, я провел более десяти встреч с экспертами, беседовал со всеми кандидатами, провел несколько групповых дискуссий с разными слоями и группами населения, начиная от столицы и бизнеса до Галского района и национальных организаций. Это было очень важно для того,  чтобы не упустить какие-то сегменты населения, проверить гипотезы, подсказанные экспертами. Но разговоры о некой «абхазской специфике» являются сильно преувеличенными.

Бывают периоды, когда опросы проводить действительно сложно. Война, революция, активное противостояние групп или народов. Всего этого в современной Абхазии, слава Богу, нет. Опросы показали, что люди в Абхазии гораздо оптимистичнее, чем в регионах России. Может климат, может потрясающая природа сказываются, может история народов, но у большинства людей в Абхазии не утрачена надежда, что жить  «будет лучше». Абхазские респонденты достаточно открыты, свободно высказывают свою точку зрения. Я не могу судить об искренности людей, мы не батюшки, а опрос не исповедь. Но ответы наших респондентов достаточно логичны и последовательны, это доказывает компьютерная обработка. Значит, делать поправку на некую «хитрость» абхазов, о которой нам рассказывали местные эксперты, мы не стали.

Каждый вопрос наших анкет, прежде чем попасть в тираж, проверялся на небольших группах, чтобы не допустить ошибок, безтактности или не оскорбить национальные и религиозные чувства людей. Я благодарен экспертам, которые помогли устранить несколько неточностей.

Большинство же вопросов анкет – это не наше изобретение. Во всем мире, чтобы спросить, как люди будут голосовать, задают вопрос: «Если бы выборы состоялись в ближайшее воскресенье, то за кого из списка, который вы видите, вы отдадите свой голос?» Наше изобретение – это сочетание вопросов, набор их, метод обработки и анализа. Поэтому совсем странно выглядит редактор «Нужной» газеты, которая публикует заметку «Опросы или допросы», где изобличает нас в том, что мы людей спрашиваем именно о том, что волнует общество: статус Абхазии, межнациональные отношения, отношения к некоторым экономическим проблемам, лидерам. А о чем же нам спрашивать, если не об этом?

Хочу обратить внимание, что в наших вопросах всегда есть равновесие положительных и отрицательных вариантов. Например: «Как вы считаете, хорошо или плохо на своем посту работает президент?». Ответы: «хорошо», «скорее хорошо», «скорее плохо», плохо».  Человек всегда может сказать, что он не знает ответа или отказаться от ответа на этот вопрос. Все это фиксируется. Искусство задавать вопросы – это действительно искусство, и уж если кто-то хочет критиковать наши вопросы, то не нужно это делать в форме политического доноса, мы открыты, и готовы прислушаться к разумным советам.

- Что представляло для вас основную трудность при организации исследований в Абхазии?

- Отсутствие достоверной статистики и лично Зоя Цуновна Авидзба, которая как Цербер сидит на страже цифр, оберегая от непосвященных тайну численности и структуры населения Абхазии. 

Когда мы строим свои выборочные исследования, мы воспроизводим основные характеристики населения страны, опираясь на данные переписи населения. Для любого социолога главным опросом страны является перепись. Это тоже опрос, только сплошной, а  не выборочный, как делаем мы. Перепись в Абхазии прошла в 2011 году. Многие эксперты считают ее неточной и даже политически мотивированной. Но ничего лучшего у нас нет. Поэтому данные переписи для нас – базовый документ. Был бы. Если бы можно было иметь к нему доступ. Данные о российской переписи, американской или немецкой вы найдете в интернете. Данные абхазской переписи есть только у Зои Цуновны.

Как может работать экономика, если мы не представляем структуру общества? Если мы не представляем себе возрастную, трудовую, национальную и так далее структуру, что мы можем сделать, какие планы строить?  Как может Россия оказывать поддержку, не имея надежной статистики?

Не имея надежных статистических данных, мы сопоставили те цифры, которые удалось добыть с опубликованными материалами ЦИКа, где избиратели «рассеяны» по 154 участкам. На этой базе мы и построили свою выборку.

Однако, остались вопросы, которые могли сказаться на точности наших данных. Например, если допустить, а это так и есть, что национальные группы по разному реагируют на многие проблемы республики, то от правильного представительства этнических групп в нашем опросе зависит и результат. По переписи 2011 года в республике 50,8% абхазов, 19,3% грузин, 17,4% армян, 9,2% русских. Представьте, что мы воспроизведем такое соотношение, а оно не совсем точно отражает нынешние реалии? Вот это и были для нас наибольшие трудности. Кажется, учитывая точность прогноза, нам удалось установить реальную картину. Ни один эксперт в Абхазии не смог дать нам надежную справку по этому вопросу.

- А что во время работы в Абхазии было самым приятным для вас?

- Убежденность в важности нашей работы. Мне было очень интересно понять, что происходит в стране, и этот интерес, видимо, чувствовали люди с которыми я общался. В Абхазии есть потрясающе образованные, умные люди, общение с которыми доставляло настоящее удовольствие.  Хочу поблагодарить всех, кто помогал нашей работе.

Интервью записал Антон Кривенюк